Неточные совпадения
Площадь обступали кругом
небольшие каменные и глиняные, в один этаж, домы с видными в стенах деревянными сваями и столбами во всю их
высоту, косвенно перекрещенные деревянными же брусьями, как вообще строили домы тогдашние обыватели, что можно видеть и поныне еще в некоторых местах Литвы и Польши.
Самгин оглядывался. Комната была обставлена, как в дорогом отеле, треть ее отделялась темно-синей драпировкой, за нею — широкая кровать, оттуда доносился очень сильный запах духов. Два открытых окна выходили в
небольшой старый сад, ограниченный стеною, сплошь покрытой плющом, вершины деревьев поднимались на
высоту окон, сладковато пахучая сырость втекала в комнату, в ней было сумрачно и душно. И в духоте этой извивался тонкий, бабий голосок, вычерчивая словесные узоры...
Между Нахтоху и рекой Пия параллельно берегу моря, километров в 5 от него, протянулся
небольшой горный кряж Гарасун
высотою в среднем около 275 м.
Небольшой горный хребет, разделяющий их, носит то же название и определяется в среднем в 150 м
высоты.
Место для бивака было выбрано нельзя сказать чтобы удачное. Это была плоская седловина, поросшая густым лесом. В сторону от нее тянулся длинный отрог, оканчивающийся
небольшой конической сопкой. По обеим сторонам седловины были густые заросли кедровника и еще какого-то кустарника с неопавшей сухой листвой. Мы нарочно зашли в самую чащу его, чтобы укрыться от ветра, и расположились у подножия огромного кедра
высотой, вероятно, 20 м.
По дну длинных балок, прорезывающих террасы в направлении, перпендикулярном к линии тальвега долины, текут
небольшие извилистые ручейки. Около их устьев кустарники прерываются, и их места занимают тростники и обыкновенная полынь саженной
высоты, оспаривающие друг у друга открытые и сухие места.
От реки Бабкова берег делает
небольшой изгиб. Чтобы сократить путь, мы поднялись по одному из притоков реки Каменной, перевалили через горный кряж, который здесь достигает
высоты 430 м, и вышли на реку Холонку, невдалеке от ее устья, где застали Хей-ба-тоу с лодкой. За штиль ночью ветер, казалось, хотел наверстать потерянное и дул теперь особенно сильно; анемометр показывал 215.
Эта
небольшая речка вьется чрезвычайно прихотливо, ползет змеей, ни на полверсты не течет прямо, и в ином месте, с
высоты крутого холма, видна верст на десять с своими плотинами, прудами, мельницами, огородами, окруженными ракитником и густыми садами.
Оставив казаков ожидать нас в седловине, мы вместе с Дерсу поднялись на гору. По гипсометрическим измерениям
высота ее равна 1160 м. Подъем, сначала пологий, по мере приближения к вершине становился все круче и круче. Бесспорно, что гора Тудинза является самой высокой в этой местности. Вершина ее представляет собой
небольшую площадку, покрытую травой и обставленную по краям низкорослой ольхой и березой.
Горные хребты, окаймляющие долину справа и слева, дают в стороны длинные отроги, поросшие густыми смешанными лесами и оканчивающиеся около реки
небольшими сопками в 400–500 м
высоты.
В нижнем течении Лефу принимает в себя с правой стороны два
небольших притока: Монастырку и Черниговку. Множество проток и длинных слепых рукавов идет перпендикулярно к реке, наискось и параллельно ей и образует весьма сложную водную систему. На 8 км ниже Монастырки горы подходят к Лефу и оканчиваются здесь безымянной сопкой в 290 м
высоты. У подножия ее расположилась деревня Халкидон. Это было последнее в здешних местах селение. Дальше к северу до самого озера Ханка жилых мест не было.
Посредине между ними проходит
небольшой горный кряж
высотой в среднем около 250 м с наивысшими точками в 450 м, служащий водоразделом между речкой Ольгой (13 км) и речкой Владимировкой (9 км), впадающей в залив того же имени.
Близ Москвы, между Можайском и Калужской дорогой,
небольшая возвышенность царит над всем городом. Это те Воробьевы горы, о которых я упоминал в первых воспоминаниях юности. Весь город стелется у их подошвы, с их
высот один из самых изящных видов на Москву. Здесь стоял плачущий Иоанн Грозный, тогда еще молодой развратник, и смотрел, как горела его столица; здесь явился перед ним иерей Сильвестр и строгим словом пересоздал на двадцать лет гениального изверга.
В сентябре 1861 года город был поражен неожиданным событием. Утром на главной городской площади, у костела бернардинов, в пространстве, огражденном
небольшим палисадником, публика, собравшаяся на базар, с удивлением увидела огромный черный крест с траурно — белой каймой по углам, с гирляндой живых цветов и надписью: «В память поляков, замученных в Варшаве». Крест был
высотою около пяти аршин и стоял у самой полицейской будки.
Но тишина, водворившаяся среди
небольшого общества, имела еще другую причину. По какому-то общему побуждению, вероятно, вытекавшему из ощущения
высоты и своей беспомощности, оба слепые подошли к углам пролетов и стали, опершись на них обеими руками, повернув лица навстречу тихому вечернему ветру.
Достаточно представить себе скалу в пятьдесят сажен
высоты, которая с
небольшими перерывами тянется на протяжении целых десяти верст…
Иван Ипатыч был очень хороший человек в обыкновенном смысле этого слова; но Григорий Иваныч принадлежал к
небольшому числу тех людей, нравственная
высота которых встречается очень редко и которых вся жизнь — есть строгое проявление этой
высоты…
Обыкновенно охота производится следующим образом: охотники с одним или двумя соколами, разумеется хорошо выношенными, ездят по полям, по речкам или около
небольших озер; усмотрев издали птицу, сокола бросают с руки, и он сейчас начинает всходить кругами вверх; когда же он взойдет до известной своей
высоты, птицу поднимают, спугивают, и сокол как молния падает на нее с неба.
Цветники, со вкусом расположенные и хорошо содержанные;
небольшой плодовитый сад, в котором каждое дерево росло бодро и сильно, будто в соревновании одно перед другим, как члены юного, мужающего народа; зеленые пажити, на которых ходили тучные коровы; стоки, проведенные с
высот; исправные водохранилища; поля, обещающие богатую жатву; работники, непраздные, чисто одетые и наделенные дарами здоровья, трудолюбия и свободы, — все показывало, что обладатель этого поместья любил жить порядочно и приятно.
На лошади следами этого происшествия остались только
небольшие царапины, а в ней самой страх к
высоте креста, ибо не было возможности заставить ее пройти в долину этим путем; и потому принуждены были провести ее сосновым лесом, по отлогости горы.
Вспомнил, как он подпрыгивал и снова падал на землю, оскорбленный, негодующий, не понимающий, почему же он не полетел; как уже
небольшой прыжок с
высоты давал робкое впечатление полета и как до слез почти, до настоящей душевной боли хотелось все отдать, всем пожертвовать, от всего отказаться только за то, чтобы перелететь через соседский дом.
Размеры моей камеры 8 на 4;
высота 4; стены внизу покрашены серой краской, верх же их, а равно потолок остаются белыми; вверху квадратное окно 1 ½ на 1 ½ с массивной железной решеткой, уже успевшей заржаветь от времени; на двери, запираемой тяжелым и прочным замком, издающим звонкий лязг при каждом повороте ключа,
небольшое отверстие для наблюдения, а ниже его форточка, в которую подается и принимается пища.